Есть звуки, которые любишь лучше других; есть слова в языке народном, которые производят особенное, не в пример прочим, впечатление: чаруют слух и живительным трепетом охватывают сердце. В этом еще раз мы убедились в конце мая 1858 года, когда прошел по Костроме слух, что к нам будет Государь Император. В один день эта весть облетела город; только и разговоров было, что о приезде Государя. Желание видеть горячо любимого Царя в нашем городе у всех было так велико, что нисколько не сомневались в правдивости слухов. На этот раз глас народа был гласом Божием, и мы не обманулись в своих ожиданиях. Слухи о приезде Государя с каждым часом распространялись далее и далее по губернии, и все мы, от малого до большого, со сладким трепетом сердца ожидали официального подтверждения этих слухов. Наконец, в начале июля, это известие пришло. Надобно было подслушать говор народной радости, подметить радушие и заботливость костромичей о достойной встрече «Батюшки-Царя с Матушкой-Царицей», чтобы понять и прочувствовать всю силу привязанности и любви костромичей к Державному Дому. Без всяких понудительных мер, даже без просьб со стороны местного начальства, руководимые одной жаждой достойно принять у себя Державного Повелителя шестидесяти семи миллионов людей, составляющих Его гранитную твердыню, костромичи сами собою поспешили украсить свой город, чем было можно, – по средствам. Начальству оставалось только одно – наблюдать за работами. Каменщики, маляры, плотники, штукатуры толпами нахлынули в город для работ: застукал топор; размашисто и бойко пошла стучать по крышам и заборам кисть маляра, - и в несколько дней, не смотря на сильное возвышение поденной платы рабочим, красавица-Кострома стала еще лучше, ещё приветливее смотрела, будто повеял над нею дух возрождения. Народонаселение ее тоже заметно увеличилось от прилива иногородних, за сотни верст приехавших из разных уездов нашей губернии, с одной мыслью - взглянуть на Царя. Накануне приезда Государя, по всем трактам, ведущим в город, тянулись вереницы разных экипажей и толпы пешеходов; в Костроме не оставалось свободной квартиры, - даже тесное помещение трудно было отыскать, потому что около 35,000 человек было одних присзяА1х. И вся эта разнородная масса людей, вместе с городским народонаселением, жила одною жизнею, потому что желания, разговоры и ожидания были у всех однопредметные. Наконец истома отдаленного ожидания кончилась: наступил день въезда Их Величеств в Костромскую губернию. Это было 15 августа.
В Костроме никто наверное не знал, в котором часу будут Августейшие Посетители. Поэтому с самого утра Сусанинская площадь, пространство между гостиным двором и собором, Молочная гора и берег Волги были залиты народом. Всякий искал места, откуда бы лучше можно было взглянуть на своего милостивого, обожаемого Государя, Государыню Императрицу и Августейшую Их Дочь. Ещё ничего не видя – ни парохода, на котором изволили ехать Их Величества, ни даже дыма от парохода, взоры всех были устремлены в ту сторону, откуда должны были показаться Они, наши дорогие. В эти минуты толпа стояла неподвижно, будто не было в ней жизни. Но вот, в 7-м часу вечера, показался дым парохода; вслед за этим ударил большой соборный колокол, - и масса народная зашевелилась, а кто побойчее бросился на близстоящие заборы, колокольни, крыши домов и скоропостижно выросшие помосты. Среди неясного шума толпы, уже слышались крики радости. Сословное различие как-будто исчезло: крестьяне, помещики, деревенские женщины и дамы, - все это смешалось, обратилось в полное равенство, потому что всякому одинаково горячо хотелось взглянуть на Царствующих Посетителей, и всякий одинаково считал себя Их верным подданным. Когда желаемый пароход сравнялся с колыбелью Дома Романовых – знаменитым Ипатьевским монастырем, - благовесть переменился в общий на всех городских колокольнях звон. Часть народа, стоявшая подле заставы, бросилась на берег, некоторые кинулись в воду, с криками: «вот Они, Христовые, Государь Батюшка с Государыней Матушкой! Сюда, ребята! Мы их увидим скорее!» Другие крестились и с выступившими на глаза слезами шептали: «желанные наши, Боговы!» Мелкие лодки появились, точно из-под воды вышли, сновали около пристани и бежали на встречу пароходу, который шел ближе и ближе; сердца бились с радости сильнее и сильнее, будто хотели выпрыгнуть из груди. Наконец, в 7.25 пароход подошел к пристани; за ним в почтительном отдалении приближался другой – со свитой. На палубе первого стояли Государь с Государыней, окруженные некоторыми из сановников государства, сопровождавших Их Величества. Могучее народное «ура!», не раздававшееся здесь уже несколько лет, потрясло воздух. Вслед за этим, Государь Император изволил сойти с парохода на пристань, украшенную флагами и цветами, где военный губернатор города Костромы и Костромской гражданский губернатор, генерал-майор Иван Васильевич Романус, имел счастье представить Ему рапорт о благополучном состоянии губернии.
После чего Августейшие Посетители, наследный Принц Виртембергский и Их свита сели в приготовленные для них экипажи и отправились в кафедральный Успенский собор (Великая Княжна изволила уехать прямо во дворец). Парод ринулся за ними, хватался прямо за колеса, и приветное «ура!» беспрерывно потрясало воздух, подобно глухим раскатам грома. Коляска Их Величеств по необходимости ехала тихо, среди шумного, восторженно волнующегося народа, походившего в то время на какое-то мятущееся море. Подъехав к святым воротам, коляска остановилась. Здесь, с обыкновенною в подобных случаях торжественностью, встретил Их Величества преосвященный Платон, с собором городского духовенства. Осенив крестом и окропив Их Величества святою водою, преосвященный указал Им на близь стоявшую икону Феодоровской Богоматери, объясняя, что она находилась, как при избрании в Ипатьевском монастыре на царство, так и при исшествии из Костромы Царя и великого Князя Михаила Феодоровича. Выслушав это, Государь изволил спросить преосвященного: «у вас сего дня здесь праздник?» Двойной, Ваше Императорское Величество, отвечал тот. После чего Государь и Государыня пошли в собор. Путь, по которому шли Венценосные, был устлан красным сукном. В соборе провозглашено было Их Величествам и всей Августейшей Фамилии многолетие, по окончании которого архиерей поднес Им для целования крест. За тем Они изволили прикладываться к иконам Спасителя и Богоматери, при чтении архиереем тропарей: «Пречистому Твоему образу» и «Пришествием честныя иконы Твоея» и пр. Передавши крест архимандриту на блюдо и приняв от ключаря собора иконы Спасителя и Феодоровской Божией Матери, архиерей поднес эти образа Их Величествам; потом, сняв с чудотворной иконы Богоматери небольшой золотой крест, приготовленный для Великой Княжны, поднес его Государыне Императрице, за тем и другие маленькие кресты, предназначенные для всех чад Августейшей четы. Государыня Императрица милостиво приняла их. В эту минуту Государь Император спросил архиерея: «а который крест для Наследника?» «Который побольше», отвечал архиерей. Тогда Государь изволил взять этот крест себе. Вслед за сим, ключарь подал архиерею книжки: «Описание Костромского Успенского Кафедрального Собора», а тот поднес Их Величествам. Осмотрев Собор, незадолго перед тем реставрированный, Государь изволил сказать о нем: «прелесть». Их Величества вышли из собора тем же порядком, как и вошли. Колокольный звон, прекратившийся было во время пребывания Их Величеств во храме, снова начался при всех церквях, а взрывы народной радости снова потрясли воздух.
Сев в коляску, Августейшие Гости отправились во дворец. Здесь, у подъезда, встретили Их Величества начальник губернии с супругою и губернский предводитель дворянства. Императрица отправилась в приготовленные для нее покои, а Государь Император возвратился к стоявшему подле крыльца почетному от Перновского Гренадерского Его Величества Короля Прусского полка караула; обойдя его и поздоровавшись с людьми, изволил уйти во дворец, над кровлей которого уже гордо высился штандарт, украшенный Императорским гербом. Свита Их Величеств частию поместилась во дворце, а большею частию в заранее приготовленных для нес домах гг. Прокофьевой, Корсаковой, Голохвастова, Петрова, Григорова, Сумарокова, Стригалёва, Корнилова, купцов: Козлова, Королева и Фигурина. Во дворце остановились: генерал-адъютант граф Адлерберг 2-й, фрейлина Тютчева, камер-фрау Тизенгаузен, 3 камер-юнгферы, младший чиновник военно-походной канцелярии, титулярный советник Ильин, управляющий клиросом придворной певческой капеллы, титулярный советник Чудновский, камер-фурьер Никифоров, камердинер Грищенко, метрдотель-Имберт и низшие служащие лица».
Народ тысячами окружил дворец; толпился около него в течение целой ночи, и восторженное «ура!» поминутно носилось в воздухе глухими перекатами. При этом, раз в особенности умилительно было то, что едва восторженные крики на несколько минут умолкли, как в толпе неожиданно послышалось довольно стройное пение: «Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое; победы благоверному Императору нашему» и пр. Русский Царь, снисходя желаниям своих верноподданных, три раза выходил на балкон и милостиво изволил раскланиваться с ними; причем однажды, взяв на руки Великую Княжну, показал ее народу, который отозвался на такую милость Государя своим заветным, богатырским криком. В этот вечер Его Величество изволил принимать начальника губернии с супругою и губернского предводителя дворянства. Многие из народа, не желая отойти от места, где поселилось их «красное солнышко», ночевали подле дворца.
16 августа Государь Император вместе с Ея Величеством изволил отправиться в Мариинский детский приют, после которого Он посетил губернское училище для девиц, где беседовал с воспитанницами. Затем их Величества отправились в Ипатьевский монастырь, а после Государь Император посетил губернскую гимназию и городскую больницу. Затем государь осмотрел выставку фабричных произведений Костромской губернии, устроенную к Его приезду на Кинешемской улице в доме Мичурина. Вечером Державные гости удостоили своим посещением бал дворянства, на котором было около 800 человек, а следующим утром, 17 августа, изволили благополучно отплыть в Нижний Новгород.
РЕЧЬ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ ЕГО ИМПЕРАТОРСКИМ ВЕЛИЧЕСТВОМ ГОСУДАРЕМ ИМПЕРАТОРОМ АЛЕКСАНДРОМ II ПРИ ПРИЁМЕ КОСТРОМСКИХ ДВОРЯН 16 АВГУСТА 1858 ГОДА
Господа!
Считаю Себя счастливым, что опять нахожусь между Вами; вчерашний прием глубоко тронул Меня. Впрочем, Костромская губерния, по историческим воспоминаниям, близка семье Моей и Мы считаем ее родною; поэтому-то, господа, Мне особенно приятно находиться среди Вас. Прошло слишком двадцать лет, как Я был здесь. Благодарю Вас за готовность, с какою встретили Вы желание Мое улучшить быт крестьян - этот близкий сердцу Моему вопрос, слишком важный для будущности России. Надеюсь, что Вы в этом, так сказать, жизненном вопросе оправдаете вполне Мои ожидания, применением главных начал, выраженных в Моих рескриптах, к местным удобствам, и окончите его, при помощи Божьей обоюдно без обиды, как для себя, так и для крестьян. Для охранения справедливости Ваших выводов, Я позволяю Вам избрать из среды себя двух депутатов, которые должны будут, по окончании работ Комитета здесь, на месте, прибыть в Петербург для окончательного пересмотра оснований, на которых должно совершиться преобразование этого класса. Я сам там буду помогать им.
Надеюсь, что Вы, господа, оцените Мое к Вам доверие. Еще благодарю Вас, господа, за оказанные Вами услуги в прошедшую войну, за службу Вашу и за все пожертвования. Я все это очень помню и очень, очень доволен Вами. Прощайте, господа.
Статья опубликована в историко-краеведческом, культурно-просветительном и научно-популярном журнале «Губернский дом» за 1993 г. (№1)
